Джессика бродила по улицам во сне - Арман же бродил на самом деле. Ничего особенно не искал, он испытывал лёгкий голод, но его легко можно было не замечать. Впереди была вся ночь - долгая, лунная ночь, полная теней, случайных прохожих - обыкновенно в это время суток пугающихся каждой тени, спешащих домой, или ищущих себе пару на ночь, или ищущих себе приключений. Или жертву. Случайные психопаты в поисках лёгкой добычи - совсем как Арман. Он, однако, не любил пить кровь всяких отверженных жизнью - нет, она была такой же густой и вкусной, как и любая другая, но ему не приносило удовольствия разглядывать предсмертные картинки из жизни негодяев. Ничего там не было хоть сколько-нибудь занимательного. Тупая жизнь по инерции, невозможность сделать хоть что-то хорошее, инстинкты от зверя...
Чем ты лучше, Арман? Чем ты лучше?
Весь в своих мыслях, он шёл, иногда пиная попадающиеся под ноги небольшие камушки: зелёные, мраморные, покатые песочного цвета... Сознательно не пытался скрыть шум: а вдруг кто-то сочтёт его лёгкой добычей и придёт сам? Тогда не надо будет прилагать практически никаких усилий. Не надо будет слать видения, вытаскивая добычу из её уютной пещеры, не надо будет ничего говорить - только притянуть к себе поближе и, сплетясь в тесных объятиях, как два любовника, предаться этому экстазу: опустошению и наполнению.
Но никто не появлялся. Уже около пяти минут никого не было, не считая редких, шумящих где-то неподалёку, облезлых кошек.
Но ты же не Луи, чтобы раздирать зверей...
Это уж точно. Внезапно Арман услышал крик - душераздирающий, леденящий кровь. Кричала, по всей видимости, юная девушка. Не человек, вампир - Амадео сразу это понял. Мысленно он отследил источник шума, увидел недавнюю новообращённую - Джессику и обрывки её кошмарного сна - вампирская жизнь. Ха-ха.
Скоро это будет явью, девочка. Это уже явь.
Арман подошел поближе к дому, где, вся потная, испуганная, продолжала кричать Джессика. Он остановился на улице, глядя в окна спальни, и внезапно так же громко закричал. Заорал. Знал, что она услышит. Крик получился громким, неожиданно басистым, он прокатился по железным крышам, хлопнул окнами и дверьми жалких лачуг и долго не хотел затихать, отдаваясь и отдаваясь эхом.

Честно говоря, Арману никогда, за всю свою довольно долгую смертную жизнь - никогда!, не приходилось вот так вот кричать без повода, просто развлечения ради. Он не испытывал никакого сочувствия или даже симпатии к этой новообращённой. Подумаешь, страшные сны! Так обращать на них внимание... Так визжать... Женщина. Но Арман не мог пройти мимо. Точнее, просто не захотел. Он ждал её реакции. Ждал, стоя на улице, практически не двигаясь и не сводя лучистых глаз с окон её спальни.
Сколько ждать? Минуту? Две? Три?
И действительно, долго ждать не пришлось - она выбежала, растерянная, несобранная.
Спросила, кто здесь кричал - глупее вопроса в этой ситуации и выдумать было нельзя. Впрочем, Арман не был уверен, что он сам бы не спросил что-то подобное. Но сейчас у него была другая роль - загадочная, таинственная.
Он так и стоял, не изменив своей устойчивой позе, только окинул девушку ледяным взглядом - как смертную.
- Кричал я. Я, Арман. - он окидывал взглядом её волосы, струящиеся по плечам, общую растерянность позы, - Смертные полагают, что крик позволяет высвободить накопившиеся негативные эмоции. - он усмехнулся.
Негативные эмоции... Какой бред в голове у этих смертных.

Странно было видеть, как эта девушка, можно сказать, ещё тёплая ото сна, а на самом деле - растрёпанная, но всё равно, как и все вампиры, сногсшибательно выглядящая, задавала вопросы, как при светском диалоге. Она, похоже, не боялась битвы. Точнее, надо сказать, она, видимо, не совсем понимала, ЧТО это будет за битва, и относилась к ней просто как к приключению. Приключению, где она непременно выживет, выйдет победительницей только слегка поранившись. На деле всё будет совсем иначе. Это же Акаша. Мысли Армана были непроницаемы для Джессики, а вот закрыть свои от него она пока не умела, даже не думала, что нужно и можно так сделать. Арман смаковал древнее имя. А-ка-ша. По слогам. Тихое, вкрадчивое, кошачье. Зловещее.
- Я не волнуюсь перед битвой с Царицей. Волноваться буду на самой битве, - ледяная улыбка. Смешно прозвучало.
Да уж, Арман, говоришь совсем как Лестат...
- Она состоится, о, это неизбежно. И не рассчитывайте, что всё пройдёт гладко, только чуть испортив вашу прическу.
Длинные рыжие волосы. У Армана тоже были с рыжиной. Её волосами он любовался как ночной природой: изящным шелестеньем рек и толстых ночных листьев, горами, водопадами. Есть - и есть. Красиво, но не более того.

Отредактировано Арман (2018-08-26 22:16:32)

Арман уловил в её мыслях страх - самый настоящий, почти животный. Он и сам боялся того, что будет. Не сильно, но боялся. Вида предпочитал не показывать. В любом случае, чем поможет страх? Он только тормозит, заставляя замирать на месте. Нет уж, если ему, Арману, суждено закончить своё бессмертное существование в ближайшее время - так тому и быть. Даже вампиры не могут существовать вечно. Или.. могут? Скоро узнаем.
Арман, как стоял, так и не двигался с места. Его прекрасное лицо исказила страдальческая задумчивость. Он раздумывал над вопросом Джессики: у неё, бедняжки, было совсем мало опыта, а ещё меньше - знаний. Амадео имел хоть какое-то представление: он чаще виделся с остальными вампирами, да и за пятьсот лет успел кое-что понять не только о себе, но и об остальных, об этом мире.
Об этом мире, чтоб его...
Внезапно он подошёл к девушке; теперь их разделяло менее полуметра. Хотелось заключить её в объятия - больше из чувства долга, естественно. Армана уже давно не интересовали представительницы прекрасного пола в смертном, чувственном смысле. Но он стоял - каменная статуя, над которой так долго работали, вытачивая каждую мельчайшую идеальную чёрточку.
- Лестат! Лестат, чёрт возьми, заварил эту кашу! - раздосадованно процедил сквозь зубы Амадео, - Но Лестат, паршивец, не может сам справиться с Акашей - он порабощён. - злость уступила место тупому спокойствию, - И я не думаю, что у нас есть иной выход, кроме битвы. В самом деле, разве мы сможем добиться своего цивилизованным разговором? - пауза, чтобы подумать самому, и чтобы подумала Джессика, - Мы все видим эти сны. Возможно, Акаша погибнет и не от нашей руки, но мы не будем стоять в бездействии. Я уж точно не буду.
Арман снова стал непроницаемым. Внутри его свербило: Лестат, Лестат, Лестат... Драгоценный бриллиант в бессмертной оправе. Такая потеря для всего вампирского общества.

Она дотронулась до его руки - будто нажала спусковой крючок. Арман заключил её в объятия, прижал к груди голову с буйными рыжими локонами, гладил по спине. Он по-прежнему ничего не чувствовал к ней. Ничегошеньки. Но продолжал изображать из себя участливого, эмпатичного бессмертного. К тому же, эту девочку надо было успокоить. Рука Армана скользила по её спине - вниз и снова вверх - пока он говорил, намеренно тише, чтобы слышала она. Можно было и не говорить, просто передавая образы своих мыслей, но вампир сейчас находил особое удовольствие в том, чтобы шевелить губами, исторгая из горла звуки: необыкновенно мелодичные, бархатные звуки. Он нагло читал её мысли, отвечая даже на то, что Джессика не проговаривала, но продумывала.
- Лестат не хотел этого? Лестат всегда так делает: он идёт на любую авантюру из чистого любопытства, из азарта, а потом - всегда! - всё оборачивается против него самого. Почему нельзя было пройти мимо и не создавать неприятностей себе и другим? Ну почему?...
Вопрос был риторический и выдавал зависть Армана: сам он никогда бы так не поступил. Не заинтересовался бы, не позволил бы, чтобы его близким угрожала любая, даже самая малейшая опасность. Было плевать на то, что она почувствует его зависть.
- И, даже если принять за истину, что нам удастся её усыпить. Что дальше? Смотри в перспективу, смотри сквозь века... - Арман замолк и устремил взгляд вдаль. Помолчал и продолжил снова, - Появится очередной герой - и она проснётся. Она вспомнит нас всех, если мы, конечно, к тому времени ещё будем живы. - усмешка. Не всем даётся легко переносить бессмертие, - Она же отомстит. - Амадео ещё немного помолчал, прежде чем ответить на последний вопрос Джессики, - А сражаться... Как умею... Как мы все умеем... Испить из первоисточника всё до капли. Осушить этот зловонный колодец.

Арман продолжал гладить её по спине, плотно закрыв свои мысли. Не хотел, чтобы Джессика видела его глыбой льда, которая не способна чувствовать ничего мало-мальски сильного. Девушка, несомненно, ещё пылала страстями, не успев остыть от бессмертной жизни. Арману нравилось прикидываться вампиром с душой - конечно, он был не Луи, но... С Луи никто не мог сравниться - тот страдал и страдал, весь состоял из эмоций, из чувства, из жизни, бьющей через край - даже лицо его редко оставалось непроницаемым, обычно его искажали разные минорные эмоции. Луи, Луи... Как же Арман желал Луи. Желал до сих пор. Сильнее, чем кого-либо. Стоп. Только одного вампира он вечно хотел сильнее - бесконечно далёкого от него, тысячелетнего Мариуса - властелина, хозяина, отца.
Арман коротко усмехнулся в макушку рыжих волос.
Значит, ты ещё даже не охотилась? Никого не убивала?
- Что же, ни одного смертного? Ни одной прокушенной нежной шейки? Ни одной капли крови? - его тёмные брови удивлённо приподнялись, - Так или иначе, мы должны это исправить. Такая спокойная ночь, тысячи смертных ещё слоняются в городке неподалёку - ожидают смерти, ожидают нас. Пошли поохотимся.
Арман втянул ноздрями прохладный осенний воздух с зимними нотками. Ему было абсолютно очевидно, что Джессика не согласится сразу, что над ней возьмут верх робость, первобытный страх. Эти маленькие, неокрепшие клыки...
- Ну же. Самое страшное - сделать первый шаг.

Святая наивность. Арман смотрел на неё, резко замкнувшуюся, отстранившуюся. Джессика пылала праведным гневом. Прелесть какая: вампир, думающий о благе живых. Сам Арман не сильно заботился о людях, но её отторжение было ему неприятно. Да кто она такая, чтобы его отчитывать? Как... Как мальчишку! Он был старше неё. Он был опытнее. Он видел небеса и самое дно. В глазах у Армана сверкнула злоба, ледяная ниточка, прорезающая тьму:
- Ну что за бред... - с досадой произнёс он, - Не факт, что мы умрём. Я даже думаю, что очень вероятно обратное. И что тогда? Кровь Маарет не будет питать тебя вечно. У тебя нет выбора. - пауза, - Тебе придётся убивать, чтобы выжить. Или сгореть в огне.
Арман смотрел ей в глаза, не моргая. Какая хорошенькая - и какая глупенькая. Когда-то и он сам был таким... Таким честолюбивым. Наверное, был. Был ведь?
- И это глупо, Джессика, глупо - сражаться ради спасения людей и потом пожирать их. Я буду бороться против Акаши, потому что такова позиция остальных. Потому что... - он шумно вздохнул, - Мы должны спасти Лестата. Не можем позволить себе его потерять.
Они с Лестатом были вечными соперниками, стоящими плечо к плечу. Никто не хотел уступить - и никто уступить не мог. Арман порой терпеть это чудовище не мог, и в то же время понимал, что без него мир потеряет привычные краски. Всё померкнет без их, почти мальчишечьей, борьбы.

Отредактировано Арман (2018-08-27 21:32:42)

Арман вспомнил Лестата и впал в мрачную задумчивость. Ему даже на долю секунды пришло в голову отследить, где сейчас находится это златокудрое чудовище, но он вовремя одёрнул себя: какая разница? Всё равно ведь он с Акашей. Да и не прежний это Лестат уже. Порабощённое, упивающееся своей властью создание. Краем уха Амадео уловил в нескольких километрах от них с Джессикой громкий разговор двух смертных: они шли по ночным улицам, громко и смачно переругиваясь: из их грязных ртов лилось такое сквернословие, какое Арман не слышал никогда, да и не хотел узнавать об этой новой, противной лексике.
Жалко, Лестат, что я не могу показать тебе, что вижу. И что чувствую.
Джессика продолжала изливать свой наивный бред, и вампир крепился изо всех сил, чтобы не раздражаться, не сказать ей что-то резкое. С другой стороны - почему бы и не сказать? Она же бессмертная, значит, всё проживётся и канет в лету. Но пока Арману хватало выдержки. Он говорил медленно, подавляя эмоции:
- Лестат дорог всем нам. Это правда. Тем более, он необычайно силён, особенно теперь. Нельзя давать этим двоим - ему и Акаше - действовать как заблагорассудится. - Амадео снова принюхался, - Кстати, о крови. Тут не так далеко прогуливаются двое в усмерть пьяных смертных - и я всерьёз думаю принять их в свои любовные объятия. - он уже отошёл от Джессики и косился в сторону северо-запада, - Среди нас есть вампиры, которые, из жалости ли, из слабости сердца, может, едят животных: кошек, вонючих крыс... Вот взять Луи, например. Но это их выбор. Но не мой. Хочешь, я покажу тебе, где найти рассадник подобной нечисти? - Арман тихо смеялся. Смеялся над ней, Джессикой.
Последнее предложение Джессики было уж совсем абсурдным. Арман уже начинал злиться по-настоящему. Он сказал отрывисто, жестко:
- И кровь Маарет оставь при себе. Во мне достаточно собственной - сильной и живучей.
Кровь Мариуса. Страсть. Могущество. Власть.

Отредактировано Арман (2018-08-28 18:50:40)

Арман весь обратился в слух. Смертные и правда приближались. Он слушал их и одновременно не сводил глаз с Джессики. На губах его играла ироничная улыбка. О, какая прелесть! Я не хочу убивать людей! Я не буду убивать людей! Прямо как эти смертные, одновременно жалеющие бездомных кошек и с аппетитом пожирающие коров и свиней, запихивая последним яблоко в румяные рты. Смертные, носящие кожаную обувь и ремни. Знают ли они, что зачастую кожу сдирают с ещё живого создания? Боже мой, какая мука! Чем, в сущности, отличалась от них Джессика? Арман видел, как её тянуло к этим незадачливым полуночникам. Они шли, ничего не боясь: алкоголь уничтожил последние проявления страха. Теперь ночь для двух пьянчуг была их дорогой подругой: прекрасной, не промозглой, не готовящей никаких неприятных сюрпризов. Ну, это смертные так думали.
Арман перешёл на тихий шёпот. Он говорит, почти не шевеля губами, так, что, возможно, девушка до конца не понимала, произносит он слова или они эхом отдаются в её разгорячённому мозгу.
- Ты же хочешь их, правда? Хочешь взять обоих? Знаю, что хочешь... - Арман улыбался.
Он, в отличие от неё, не лгал себе. Он убивал, убивал сознательно, не мучаясь раскаянием. Убивал, когда была необходимость. Убивал, когда было настроение. Всё его тело напряглось, спина выпрямилась. Арман был подобен кошке, подготовившейся к прыжку. Вампир всё равно был готов поужинать этой ночью. Он был голоден, голод давал о себе знать. Даже если Джессика в последний момент даст слабину, он расправится с людьми сам.

Отредактировано Арман (2018-08-28 20:34:31)

Арман остался стоять в стороне. Не так уж он был голоден, чтобы, подобно какому-то невоспитанному простолюдину, бросаться отбирать добычу. Он ещё успеет. Впереди несколько часов - одного смертного вполне достаточно, чтобы насытиться, но не перебрать. Однако он не мог отказать себе в том, чтобы посмотреть на первое убийство молодой вампирши. Она, без сомнения, чувствовала себе всемогущей, почти Богиней - подумать только, две жизни в хрупких руках! Она обвивала несчастного пьяницу, самоуверенно шептала ему в ухо слова, потом - второму, точь-в-точь змея перед своим смертельным броском.
Жажда в Джессике была слишком сильна. Арман был уверен, что она и пяти минут не выдержит: слишком уж поначалу дурманит запах крови - и как сложно удержаться, чтобы не разорвать эту шею, спрятанную курткой или пальто. В Джессике Амадео не сомневался: счёт шёл на секунды.
Первый смертный, казалось, только слегка удивился этой внезапной атаке, он так и стоял, зачарованно на неё глядя. Арман, меж тем, улавливал его грязные мысли, что бы он сделал с этой рыжеволосой... Интересно, заметили ли они Армана? А если бы заметили, то тоже захотели бы его? Или их интересует сплошь женский пол? Как старомодно для этого века...
Второй пьянчуга, похоже, был немного трезвее своего приятеля, он держался на некотором расстоянии, и, пока Джессика опаляла ему лицо своим голодным дыханием, изо всех сил старался не поддаваться чарам. Он страшно испугался, это было видно по фигуре и слегка дрожащим пухлым пальцам. Незаметно смертный потянулся в задний карман брюк, где - Арман ясно это видел - был припрятан маленький ножик. Конечно, чтобы им убить даже человека, пришлось бы попотеть, целя в нужные места и нанося раны великое множество раз, что уж говорить о бессмертной?
Но они не знали, кто перед ними. Даже не догадывались.
Арман смотрел на эту трагикомедию слегка устало: это всё уже было, было... Это будет в квадрате, в кубе...

Ждать надоело. Смотреть было неинтересно. Все приёмы, казавшиеся ей эффектными, проделывал, наверное, каждый вампир при убийстве, демонстрируя своё превосходство и красоту.
Арман приблизился и сказал громким, уверенным голосом:
- Заканчивай с ними. Смотреть тошно.
Она услышала его, смертным же было всё равно - слишком уж их поглотил первобытный ужас. Мужчин в буквальном смысле трясло - им страшно не хотелось умирать. Арман мог сделать для них кое-что - погрузить в сладостное забытье, чтобы они перестали бояться. Так хотелось испортить ей первый ужин.
Ведь мы, вампиры, ничем не лучше людей, а в некотором смысле даже уступаем им...

Арман глазам своим не поверил. Джессика посоветовала смертным убираться! Да, глупо было рассчитывать на то, что такую сильную бессмертную, как она, одолеют эти простые страсти. Он на какое-то время забыл, что в ней действительно течёт кровь Маарет - старейшей, сильнейшей. В самом Армане не было такой крови, и он был много слабее, хоть и старался придать себе важности и могущества.
Отпускать пьянчуг было нельзя. Возможно, их пьяному бреду в вытрезвителе действительно не поверят (а, скорее всего, так и будет), но мало ли что. Вдруг встреча с вампирами впечатлит смертных до такой степени, что они перестанут пить и весь остаток жизни (небольшой, кстати говоря) посвятят поиску информации о вампирах, их жизни... Способах избавления от них? Действительно, могут что-то и нарыть.
Арман вспомнил Таламаску - вот где библиотеки изобиловали описаниями вампиров, вот где хранились некоторые картины Мариуса, в частности, одна, наиболее памятная - "Искушение Амадео". Арман помнил её, как будто всматривался вчера - он, как живой, стоит на коленях, а вокруг летает ангелы с удивительно утончёнными, эмоциональными лицами. И с чёрными крыльями.
В глазах у смертных появился огонёк надежды на спасение. Напрасный огонёк. Пора его погасить лёгким движением... руки? Зубов.
- Нельзя их отпускать! - прошипел Амадео, подходя ближе к этой троице и привлекая к себе одного из мужчин: того, который тянулся за ножом.
Всего несколько минут - и всё кончено. Старая схема: прокусить артерию, выпить почти всю кровь, опустить бездыханное тело - бледное, кажущееся даже более лёгким, чем было.
По телу Армана разливалось тепло, он медленно выпрямился. Щёки обагрил румянец, слух и зрение улучшились. Теперь он, не мигая, смотрел на второго несчастного. Мог испить его сам, мог оставить Джессике. Выбирать ей.

Джессику разозлило поведение Армана. Но он уже был сильнее, чем буквально полчаса назад, руки и ноги наливались силой, голова была удивительно ясной. Секунду промедления - а он встал как вкопанный, потому что не хотел с ней сражаться, мало того, что существо женского пола, да ещё и бессмертная. Он лежал, пригвождённый к земле её силой. Вот и вторая причина - Джессика ведь была посильнее Армана из-за могущественной крови, которую испила. Амадео не хотел сопротивляться, он лежал на тротуаре, чувствуя его холод и твердь. Голова несильно пульсировала болью. Он держал руки на талии Джессики. Что она собиралась делать? Испить его крови? Покалечить?
Давай, валяй. Мне незачем защищаться.
Арман сдерживал её атаку, держа от себя на небольшом расстоянии. Сам вампир в это время повернул голову и увидел, как второй смертный, воспользовавшись ситуацией, побежал со всех ног, криво, косо, чуть не падая. А, нет, один раз-таки упал, быстро поднялся, обернулся с совершенно безумным видом и побежал дальше.
- Ты что, не понимаешь, что нам... нельзя... оставлять... свидетелей? - пыхтя, проговорил Арман.
В итоге он отбросил Джессику на пару шагов и за это время успел встать.
Глупая, жалостливая девчонка!

Арману хотелось ударить её в ответ. Залепить пару звонких пощёчен. Но он знал, что не станет этого делать. О, Арман был зол, и зол страшно. Он осмотрел себя, сдвинув брови: вся одежда была в грязи и немного в снегу. Придётся потратить какое-то время, чтобы привести её в надлежащее состояние. Или купить новую. Или украсть новую. Или снять со смертного. Арман взглянул на труп, который лежал на земле. У человека были неестественно вывернуты руки, пустые глаза смотрели в тёмное небо, кожа приобрела серый трупный цвет, нос заострился, однако запаха разложения вампир не чувствовал. Возможно, через полчаса?
Арман встал напротив Джессики, сложив руки за спиной. Он не мог контролировать свой голос - до того злился. Глаза горели: казалось, он мог сейчас разбивать стёкла или сжигать тех, кто случайно мог оказаться поблизости и хоть что-то ему сказать.
А вот Джессика, похоже, снова обрела покой. Она снова стояла вежливая, прямая, и будто бы продолжала по чистой случайности прерванный разговор. Сейчас Арман ненавидел её. Эти волосы, глаза, белую кожу и маленькие клыки. Вот бы она исчезла. Усилием воли вампир скрыл свои мысли и остался непроницаемым для девушки.
- Ты забываешь про то, как они не могли отвести взгляд. И про их страх - уверен, ты чувствовала. Они поняли, кто перед ними. Того оставшегося в живых я всё равно достану, не сегодня, так завтра. - голос Армана был ледяным, тихим, злым, - Вампиры жили по-разному. Поражаюсь, почему ты ничего не знаешь. Даже я руководил небольшим сообществом вампиров.
Амадео послал ей небольшое видение-зарисовку: белолицые, мрачные тени, кладбище. Потом - светящиеся актёры, все сплошь вампиры. Спектакль, публика апплодирует с потрясением на лице, вампиры разыгрывают убийство юной девушки (точнее, для публики это была постановка, но всё происходило на самом деле). Вот девушка дрожит от страха и умоляет не убивать её, состояние, близкое к истерике. Но появляется Арман, обнимает её, ласково говоря, что будет не больно...
Как это было давно...
Да, Джесс, вот потеха. Наслаждайся видениями. Осуждай меня.