В лесном домике Луи расстелил на столе карту Нового Орлеана.
- Рад сообщить тебе, друг Наима, что мне удалось обнаружить и вывести из строя все капканы в окрестностях, - сказал он. - Удалось выследить и человека, который их ставил. Зовут его Джеймс Мори, живёт он в Садовом квартале Нового Орлеана, охотничьи трофеи хранит в тайнике своего дома. Жаль, я не умею фотографировать, а то показал бы и его фотокарточку. Моей силы вполне хватило бы, чтобы лишить его жизни, но я вовсе не желаю становиться убийцей, как и пробовать его кровь. Однако встреча с вампиром - это испытание не для слабонервных. Если бы мы явились к нему домой посреди ночи, ему бы это запомнилось надолго. Ты, Наима, могла бы выдать себя за призрак загубленного им единорога, а Иветт - раскрасить себе лицо по традициям своего народа, чтобы сойти за духа мщения. Нет, Иветт, я не собираюсь покушаться на ваши священные ритуалы - достаточно было бы какой-нибудь праздничной раскраски, всё равно Мори вряд ли сможет отличить её от ритуальной. Собственно, мне тоже не обязательно называться вампиром: благодаря моему бледному лицу меня легко принять за призрака, посланца с того света, явившегося, чтобы наказать Мори за его дела.

В словах Наимы был смысл, но Луи, увы, не слишком хорошо разбирался в новомодном электрическом освещении и очень смутно представлял себе, как его отключить, не повредив линию электропередачи.
- Возможно, и стоило бы это сделать, - подумав, сказал он, - но я, к сожалению, не инженер, а человеческая техника развивается слишком стремительно, чтобы я успевал за всем уследить. Но можем сделать и так: едва Мори попытается зажечь свет, я тут же его выключу. При желании я могу двигаться настолько быстро, что человеческому глазу за мной не уследить, и у Мори возникнет иллюзия, что свет погас сам собой или что я погасил его каким-то мистическим способом. А за мгновение до этого он увидит моё лицо ярко освещённым. Кожа вампиров хорошо отражает свет, благодаря чему может показаться, что наши лица светятся сами собой. Кое-кому из нас приходится накладывать грим, чтобы не выдать себя людям в хорошо освещённом помещении, а если вампир явится перед человеком без грима - впечатление может быть воистину пугающим.
Взяв со стола керосиновую лампу, Луи поднёс её к самому лицу, чтобы его можно было хорошо рассмотреть: кожа неестественно бледна, а ярко-зелёные глаза так выделяются на её фоне, что кажутся горящими.

- Надеюсь, это возымеет эффект и браконьер перестанет охотиться незаконно. И так животные страдают. А если в капкан попадёт человек? Это хуже будет.

Пропустив вперёд Иветт, Наима вошла в дом и стала осматриваться.
- Он где-то рядом, - прошептала она. - Пора начинать, я думаю.

- Согласен, - отвечал Луи. - Он сейчас спит - я слышу дыхание спящего человека, до меня доносится стук его сердца. Могу сказать, что сердце у него здоровое, так что до смерти мы его не напугаем.
С этими словами он направился на звук дыхания Мори. Через минуту они уже были в спальне - достаточно просторной, чтобы там поместился даже единорог.
Луи наклонился к спящему человеку и, почти касаясь губами его уха, проговорил в тишине очень мягко, но настойчиво:
- Вставай, Джеймс Мори. Час правосудия пробил.
Склонившись над постелью браконьера, он навис над ним, как лев над пойманной антилопой. Теперь, стоит Мори открыть глаза - первым, что он увидит, будет лицо вампира, освещённое лишь лучами лунного света.
Назад Луи не оглядывался, будучи уверен, что и Наима, и Иветт прекрасно сыграют свои роли.

- Мы не уйдём, пока не совершится правосудие, - топнула ногой Наима. - Мы пришли, чтобы судить тебя за безвинно загубленные души. За то, что ты без меры убиваешь животных, тебя ждёт суровое наказание.

- Где ты хранишь свои трофеи, Джеймс? - проговорил Луи. - Назови место - и тогда, возможно, твоей смертью всё и закончится. В том случае, если мне удастся обуздать жажду крови - а я очень голоден, Джеймс, поэтому не могу ни за что ручаться. Это моё проклятие, Джеймс, и если ты не поторопишься, оно может стать и твоим.
Он провёл когтями по руке Мори, стараясь, впрочем, не оцарапать его до крови: очень не хотелось бы и в самом деле раздразнить свой вампирский аппетит.
- Как ты пахнешь, - прошептал он. - Какая у тебя, наверное, вкусная кровь. И как же у меня пересохло во рту - тебе, смертному, такого даже не представить. Госпожа Наима, неужели вы не позволите мне сделать хотя бы глотка? Да, я знаю, что мои страдания - это моя кара за то, что я когда-то не щадил ваших подданных, лесных обитателей. Но ведь столько лет после этого я служил вам верой и правдой! А у меня уже сил нет терпеть, госпожа Наима...
Всё это, разумеется, было чистой воды спектаклем. Прежде чем отправиться к дому Мори, Луи неплохо поохотился в лесу - разумеется, только ради пропитания, как любой хищник. Но Мори об этом знать не мог.

Ему предлагают сдаться властям? И тогда призраки его не уничтожат и не превратят в живого мертвеца? Неужели в его судьбу вмешался ангел милосердия?
- Трофеи - в тайнике за картиной, - прохрипел Мори. - Там, где горный пейзаж. Возьмите всё, если хотите. Я клянусь всем святым, что сдамся властям, только не делайте меня вампиром! Я даже сам всё открою и покажу, чтобы вам было удобнее, милосердные господа... Только слезьте с меня, пожалуйста, господин вампир!
Мори не особенно вдумывался в слова, которые вылетали у него изо рта - так велико было облегчение от того, что ему, возможно, удастся легко отделаться. Тюрьма его не пугала - ведь он избежал гораздо более страшной участи.

- Теперь мы уйдём, - сказала Наима, - а ты впредь закон не нарушай и не убивай зверей и птиц сверх меры. Если ты забудешь о нашем визите, мы вернёмся, и суд наш будет строже. Запомни это.